Впрочем, наверное, так и есть. Российское чиновничество, сосредотачивая в своих руках все больше ресурсов и власти и чувствуя себя независимым от общества, начинает создавать и собственные правила поведения, которые не обязательно должны совпадать с общепринятыми. Формально все равны перед законом, но неформально некоторые все-таки равнее.
Инциденты на дорогах с участием высокопоставленных чиновников – это, прежде всего, отражение куда более глубоких тенденций в российской политике и обществе, принявшие в данном случае столь жесткую и бросающуюся в глаза повседневную форму.
Чем больше государство хочет управлять хозяйственными процессами и участвовать в бизнесе через быстро множащиеся госкорпорации, контролировать неправительственные организации и политические партии, тем быстрее растет госаппарат и усиливаются чиновники. А контроль, в первую очередь политический, над ним неизбежно ослабевает. О бюрократическом контроле, ужесточить который все время грозится российская власть, и речи не идет. В отсутствие контроля политического его усиление неэффективно и ведет лишь к дальнейшему росту бюрократизма и коррупции.
Кажется, в Бразилии во второй половине прошлого века тамошние власти для борьбы с бюрократизмом как-то решили создать министерство по дебюрократизации. Но вскоре были вынуждены отказаться от этой затеи, поскольку данное министерство вскоре превратилось в главный оплот бюрократизма в государстве.
Что же касается политического контроля в современной России, то он минимален. Все чиновничьи вертикали формируются сверху и ни от каких выборов, за исключением президентских, по большому счету, не зависят. А президент находится высоко, и, даже если он захочет, до большинства чиновников у него просто не дойдут руки. Партия "Единая Россия", чьи представители в большом количестве имеются в органах власти всех уровней, в значительной степени сама состоит из чиновничества и уже в силу этой причины не может сама себя контролировать. Бесконтрольность неизбежно порождает безответственность. Федеральные министры, провалившие ту или иную важную социально-экономическую реформу, несмотря на негативное отношение в обществе, подолгу задерживаются в своих креслах. Градоначальники, у которых рушатся дома и уходят под землю фрагменты улиц, спокойно продолжают выполнять должностные обязанности.
Так если за такие серьезные прегрешения чиновникам все сходит с рук, стоит ли беспокоиться о таких "мелочах", как инциденты на дорогах?
Единственный риск потерять хлебное место связан лишь с тем, что его обретение может оказаться в фокусе интересов соперничающего бюрократического клана.
Превращение государственного чиновничества в бесконтрольную и закрытую касту неизбежно ведет к жесткому делению общества на управляющее всевластное меньшинство и управляемое бесправное большинство, где обе части уже сейчас начинают различаться не только по критерию доступа к управленческим механизмам, но и по качеству и образу жизни, системе ценностей.
Если дело так пойдет и дальше, то со временем придется отказываться от ныне признаваемой официально политической философии равенства возможностей, зачислив великих французских просветителей XVIII в. и отцов американской конституции в разряд неблагонадежных, а то и вредных политических мыслителей. А вместо этого придумать что-нибудь про "соль нации" – "служилое дворянство", получающее чины, привилегии и собственность за службу государству, и всех остальных, чьи интересы этот передовой слой представляет.
Безусловно, такую конструкцию никак нельзя назвать современной, поскольку основная черта современных обществ – это конкуренция и постоянное обновление элит. И, конечно же, идеи равенства перед законом, равенства возможностей.
Вряд ли биполярная социально-политическая конструкция общества будет эффективной и для задач модернизации страны.
Несмотря на признание важности структурной реформы экономики, всемерного развития человеческого капитала и тому подобных дежурных целей и смыслов, основная часть российского чиновничества удовлетворена нынешним положением и менять чего-либо не хочет, поскольку любые масштабные изменения социального или экономического характера неизбежно связаны с рисками утраты нынешнего монопольного положения.
Тем не менее, формирующаяся ныне общественная конфигурация вполне может оказаться устойчивой, и это было бы неправомерно связывать напрямую лишь с высокими ценами на нефть и газ. Гораздо важнее то, что уже сейчас, по данным социологических исследований, значительная часть российского общества рассматривает сферу политики, как чуждую, находящуюся далеко от его интересов, и не только повседневных. Отсюда безразличное отношение к выборам, кадровым назначениям, схваткам между кланами и прочим событиям в политических верхах. Напряжение и недовольство политиками возникает только тогда, когда стремление государства и бюрократии вмешиваться в это общественное пространство становится выше обычного. Например, в случае введения новых обременительных правил или с помощью введения дополнительных налогов потрясти семейные бюджеты обывателей. Или когда неожиданно вырастают цены на те товары и услуги, которые формируют основу этого "массового" жизни.
Если российская бюрократия проявит такт, умеренность и понимание в отношении настроений отгородившегося от политики общества, то столь любимая и укрепляемая ею биполярная социально-политическая конструкция может сохраняться довольно долго.
Справедливости ради надо сказать, что, как показывает опыт отечественной истории, российские правящие классы всегда подводил недостаток чувства меры.
Оригинал статьи опубликован на сайте www.gazeta.ru
