10 июля я написал про "главный вопрос о России" - может ли русская культура самостоятельно разомкнуть цикл традиционных цивилизаций (см. Приложение).
Теперь настала пора выяснить главный вопрос реформаторов.
Говоря о реформах, имеются в виду прежде всего либеральные и демократические изменения, поскольку иное подпадает под характеристики "революций сверху" (крещение Руси, опричнина, "петровщина", коллективизация).
И тут выясняется, что общество, которое либеральными переменами хотят сделать субъектом преобразований, их не поддерживает либо отторгает, либо изменяет до неузнаваемости, полностью путая все планы инициаторов реформ. И тогда возникает вопрос, поставленный мне Петром Сергеевичем Филипповым - о праве пациента на выбор главврача.
Либеральные реформы разрушают традиционалистский (или, если угодно, квазитрадиционалистский, вроде советского) социум. Более того, очень скоро вверх берут именно "разрушители" ценностей, явно извлекающие выгоды из низкой приспособленности к переменам других - кто смел, тот два съел. Реформы предстают машиной по разрушению морали и прежних механизмов социальной солидарности.
Поэтому либеральные реформаторы не могут на очень долгий период рассчитывать на стабильную демократическую поддержку.
И тогда перед ними открываются две возможности:
1) реформаторы идут на союз с силовиками, соглашаясь стать сперва младшим партнёром, а потом и обслугой полицейской (военно-полицейской) диктатуры, роль которой может играть и репрессивный механизм монархии или номенклатурного партийного режима;
2) реформаторы используют идеологический наркоз, например, воинствующий национализм или "религиозное возрождение" (как Эрдоган или индийские вишнуисты), или культ потребительства, или социальный популизм, идеологические чистки.
Однако результаты либеральных реформ, проведенных на штыках или пользуясь "обмороком" общества, потом отторгаются, как не получившие морально-политической легитимности (Веймарская республика, Ельцинские реформы). А длительное пребывание под анестезией, как известно, приводит к появлению "зависимости", что вынуждает либо увеличивать дозу (как было с жирондистами, в итоге втянувшими Францию в 23-летнюю непрерывную войну), либо вгоняет в панический страх необходимости "переломаться" по методу Ройзмана, т.е. прикованными к обоссанной койке... И да, больные, лишенные права выбирать врача, начинают выбирать знахаря...
Приложение: Главный спор о России
Все рассуждения и споры о будущем России, в том числе о возможности демократии, верховенства закона и независимого и свободного среднего класса, упираются в один вопрос. Все же остальное — только производные от ответа на него.
Этот вопрос я формулирую так: может ли русская субцивилизация самостоятельно, за счет ресурсов своей культуры, ставшей 112 лет назад культурой мирового класса, выйти из "неевропейской" цикличности ("разомкнуть" ее), неминуемо влекущей ее к социальной архаике, сословной деспотичности в политике, имперской модальности, и в итоге — к упадку и распаду; или для этого нужно будет радикальное социокультурное переформатирование, производимое при сильном внешнем давлении?
Италии, Испании/Португалии, Латинской Америке — это удалось. Германии, Японии, Южной Корее, Турции — нет.
! Орфография и стилистика автора сохранены
