Даже если бы "Бессмертный полк" не был так опошлен и приватизирован властью, я бы никогда не вышел с "дедом на палочке" - гордиться его "подвигом". Даже если бы дед был "участником" и "ветераном", - а не стерт режимом "в лагерную пыль" в 1943-м году.
Он так и не узнал о "великой победе", да и о начале войны, скорее всего, - с опозданием, потому что к тому времени четыре года выживал в бараке - где-то на Дальнем Востоке. Пётр Николаевич Дурнобрагов. "Десять лет без права переписки" - не всегда означали расстрел, - иногда они были приговором к медленной смерти.
Возможно, что в лагере он всё-таки знал об оккупации родного Плавска, где был арестован в 37-ом, оставил дом, жену и четверых детей. Об их судьбе он, разумеется, не имел понятия до последних дней. Как и семья - о нём.
Я до сих пор не знаю, что "лучше" - погибнуть "врагом народа", чуждым советскому скотству и сталинской машине - или стать её военным инструментом (участником раздела, оккупации Европы, расстрелов польских офицеров, насаждения сталинизма, "зачисток" НКВД и т.д.). Или возможно (как знать?) - вернуться с фронта, стать уважаемым "ветераном", витриной режима, его "материалом" и инструментом пропаганды..
В обоих этих случаях - страшная судьба советских поколений, попавших в тоталитарную мясорубку. Сохранить при этом человечность, трезвость мысли, - вот настоящий подвиг: не сломаться под грузом времени. Как Окуджава, Астафьев, Межиров..
"Что ты плачешь, старая развалина? / Где она, священная твоя / Вера в революцию и Сталина, / В классовую сущность бытия? // Вдохновлялись сталинскими планами, / устремлялись в сталинскую высь, / Были мы с тобой однополчанами, / Сталинскому знамени клялись. // Шли, сопровождаемые взрывами, / По своей и по чужой вине. / О, какими были б мы счастливыми, / Если б нас убило на войне".
Это о том, что "защита родины" - менее трагичная задача, чем защита себя от тоталитарной эпохи. В этой войне за победу личности над временем героев единицы.
Поэтому, даже если бы дед (счастливым образом) был фронтовиком, а не "зеком", я бы не рискнул нести на палке его фото в рядах мифического "полка".
Потому что здесь нет сотен тысяч других, - тех, кто сгинул в лагерях и подвалах. (Они бы тоже могли стать гордостью нации).
Зато в полковых шеренгах дед мог бы оказаться рядом с чекистом в военной форме. Такой отдельный памятник с "эксклюзивным огнём" - стоит у нас в Туле у стен областного ГБ, - в память о "полку НКВД" и прочих защитниках города, что попали в окопы - из пыточных подвалов, где они годами выбивали зубы и ломали кости "врагам народа". Палачи ведь тоже гибли за родину.
Теперь у них своя, отдельная "память" в граните - со щитом и мечом на фасаде. Тоже - "ветераны" и "защитники", палачи и садисты - в одном строю.
Пока вся эта нечисть празднично качается на палках в шеренгах общего "парада", деду там не место ("ветеран" он или "эек" - совсем не важно).
Режим, который не способен дать оценку кровавому советскому прошлому, пусть не претендует на праздничную память о своих "победах".
А до этого помпезные шеренги "полка" будут формой национального беспамятства. Оскорбительного для жертв.
! Орфография и стилистика автора сохранены
