Главным итогом сегодняшней пресс-конференции Владимира Путина стала окончательная дискредитация тезиса о неприкосновенности Конституции.
Если до сих пор заявления главы КС или спикера Госдумы на тему корректировок основного закона воспринимались чуть ли не как революционные, то будничное замечание Путина о том, что в Конституции не следует трогать только первую главу, а "все остальное менять в принципе можно", прозвучало как анонс большой дискуссии. Закулисной, конечно же, но о результатах консенсуса гражданам в свое время сообщат.
Первый анонс уже сделан. Путин готов отменить оговорку о запрете занимать президентский пост больше двух сроков "подряд", которой сам он воспользовался, лишив целое поколение российских граждан опыта жизни при разных президентах. То есть два срока и точка. Но есть проблема. Закон обратной силы не имеет, так что благое намерение может обернуться еще двумя сроками действующего президента. История знала подобные примеры. В 2012 г., когда после возвращения губернаторских выборов Путин подписал закон, запрещающий губернаторам избираться на свои посты более двух сроков подряд, все их предыдущие сроки обнулились. Здесь, конечно, могло бы быть исключение, но не очевидно, что для этого есть политическая воля.
Картину с изменением Конституции дополняют еще два сюжета: предложение о перераспределении полномочий между президентом и парламентом, а также создание союзного государства с Белоруссией. Эти сюжеты принято рассматривать по отдельности. В этом есть логика: спикер-единоросс предлагает усилить роль парламента, функционеры грозятся на следующих выборах сохранить конституционное большинство в Госдуме-2021. Это такой анонс партийных возможностей и амбиций одновременно.
Но на сегодняшней пресс-конференции Путин ни разу не упомянул "Единую Россию" в качестве политической силы, представляющей интересы гражданского общества. Да, и вообще никак не упомянул. Зато, вспоминая роль ослабевшей КПСС в истории краха СССР четко декларировал: "Партия начала разваливаться, и страна за ней посыпалась. Это фундаментальная ошибка при госстроительстве". Из этого можно попытаться сделать вывод о том, что если функция усиления парламента сейчас и рассматривается, то с ЕР она напрямую не связывается.
Возможно, идея сильного парламента пригодится для наднационального уровня. Путин заинтересован в интеграции с Белоруссией, он жалеет о распаде Советского Союза и делает это публично последние 20 лет. Но на завтрашних переговорах с Александром Лукашенко он повторит ту же формулу, что анонсировал сегодня: сначала интеграция, создание общих органов управления, а потом уже дотирование экономики. Не может же Россия спонсировать чужое государство. Хотя его же слова о 4-кратной разнице в доходности газового экспорта в Европу и Белоруссию заставляют в этом сомневаться. Тем не менее, сценарий союзного государства во главе с Путиным, например, в качестве спикера союзного парламента с наднациональными функциями при условном Медведеве-президенте России (у него в запасе есть еще, как минимум, один срок) ограничен разве что договороспособностью Лукашенко. Во всяком случае вопрос об этом Путину сегодня был задан, но ответ – не прозвучал.
! Орфография и стилистика автора сохранены
