Мой критик Вадим Зайдман пишет, что я увожу спор из расовой плоскости в плоскость социальную. Это правда. О своих мотивах я скажу ниже. А вот другой мой критик — Ирина Бирна — уводит спор в совершенно другую сторону. В сферу философскую. В сферу обсуждения марксизма и диалектики.

Вообще-то меня хлебом не корми — дай поговорить об ошибках Маркса. О том, что вопреки всей своей диалектике он сконструировал некую общественную систему, призванную стать "завершением истории". Кто только не впадал в эту ошибку. Взять хотя бы либералов, убежденных в том, что частная собственность и рынок — это и есть "завершение истории".

Или о том, что, сведя все человеческие стремления к увеличению богатства, Маркс проглядел другой мощнейший источник человеческой мотивации, "зашитый" в саму биологическую природу человека. Это стремление к доминированию, к господству над другими, или, проще говоря, воля к власти. Для Маркса стремление к власти — не более чем средство увеличения все того же богатства. Но ведь бывает и ровно наоборот: увеличить богатство стремятся ради достижения власти (этот пробел попытались восполнить в XX веке, соединив марксизм с фрейдизмом).

Список ошибок и противоречащих самим себе суждений Маркса можно продолжить. Мне все это интересно, и я рад поводу лишний раз поговорить об этом с людьми, которые обычно, без специального повода, не проявляют интереса к "давно опровергнутому жизнью" марксизму. Вот только многое приходится откладывать. Пока Путин не завершил свой антиконституционный государственный переворот, хочется успеть написать еще что-то про это.

Но вот разговора об "экономическом детерминизме" марксизма, каковой многие считают его самой главной сутью, избежать все-таки не удастся. Есть такое понятие, как "парадокс кальвинизма", который, несмотря на свою "оболочку" тотального фатализма и несвободы (абсолютное божественное предопределение), на самом деле мотивировал людей на предельную внутреннюю мобилизацию и внешнюю активность. Марксизм в чем-то сродни кальвинизму. И именно через эту оптику стоит присмотреться к его "экономическому детерминизму".

Ладно, отвлечемся на время от морализаторства. Поставим вопрос так: была ли экономически неизбежна и необходима сталинщина? Совсем абстрагироваться от морализаторства сразу же не удалось, потому что понятие "необходима" уже предполагает известную долю оценочности. И если по поводу морали к марксизму действительно "есть вопросы", то категория "прогресса" в нем присутствует прямо на поверхности. Отрицая это, Ирина Бирна просто ошибается.

Поехали дальше. Сталинщина имеет полное право рассматриваться как специфическая форма "прорывной модернизации" в суровых исторических условиях. Как способ мобилизации ресурсов для этой модернизации. Именно эта трактовка особенно полюбилась нынешнему кремлевскому официозу. И когда моралисты говорили об ужасах людоедской коллективизации и ГУЛАГа, поклонники упыря всегда отвечали: зато мы делаем ракеты и перекрыли Енисей. И даже в области балета мы были впереди планеты всей. Некоторое время, но были.

А можно было обойтись без людоедской коллективизации с ГУЛАГом и получить результат как минимум не худший? Несомненно. История обкатала множество других вариантов модернизации, в том числе и "догоняющей", в которых ужасов было на порядок меньше, а результат — лучше.

Но, может быть, все эти варианты в силу каких-то объективных причин были наглухо закрыты для России и остался только этот? Нет, это не так. И до, и во время, и после 1917 года история России имела массу развилок, когда выбор пути определялся совсем уж мелкими случайностями. Выбор сталинского пути был результатом решений людей, результатом их трагических ошибок и циничных преступлений. Те, кто оправдывают сталинщину, страдают нравственным идиотизмом. А сама сталинщина есть мерзость перед Господом. Перед Господом, который у каждого свой, какая бы клевета ни возводилась на него в книжке под названием "Библия".

То же и с рабством. Допустим, в античную эпоху с её уровнем развития технологий у людей просто не было другого способа мобилизации ресурсов для создания базиса культуры. Но классическое рабство античного типа вытеснялось на периферию общественных отношений еще до падения Западной Римской империи. И продолжало вытесняться на протяжении всех Средних веков. Цивилизация успешно осваивала иные, более гуманные способы мобилизации ресурсов. Почему же в XVII–XIX веках происходит бурный ренессанс классического античного рабства, причем не на застывшем в стагнации Востоке, а в наиболее динамичной части тогдашнего мира?

Этого экономически детерминистский подход Ирины Бирны не объясняет. Как не объясняет и того, почему в одних частях Западного мира рабство возродилось, а в других нет. Да, Европа цинично имела свою "воровскую долю" ресурсов, мобилизовывавшихся рабовладением и работорговлей. Но только у себя дома она предпочитала этого добра не иметь. Ханжество? Лицемерие? Безусловно. Но только не надо говорить, что оно тогда воспринималось ВСЕМИ как морально приемлемое. Это было не так, потому и приходилось лицемерить.

Рабство было не двигателем прогресса, а уродливым гнойным наростом на теле цивилизации, возникшим в процессе её развития. И вот тут мы добрались до вопроса, ради которого я и затеял весь этот увлекательный спор.

Откуда у части просвещенной, прогрессивной общественности такое страстное желание подвести рациональное объяснение под этот гнойник и фактически оправдать его экономической целесообразностью? А за этим желанием еще более страстное желание доказать, что "вы с жиру беситесь". Что проблемы негритянских гетто не существует. А если у кого и существует, то это его личная проблема, в которой виноват исключительно он сам.

Вот, например, Вадим Зайдман сопоставляет "исторические травмы" разных народов и их умение эти травмы преодолевать. Он рисует жуткую картину нищих, грязных, пропитанных криминалом еврейских кварталов. И вопрошает: где они? Почему у чернокожих они сегодня есть, а у евреев их нет? Сегодня нет, Вадим. Но они были исторической реальностью еще в начале XX века. В чем, кстати, и простая разгадка высокого процента евреев в социалистическом движении. Почему Вы вычеркиваете это из своей исторической памяти? Да, последствие множественных Холокостов. Раньше столкнулись с Холокостами — раньше научились преодолевать последствия.

Когда я перевожу разговор из расовой плоскости в социальную, я хочу сказать, что в подоплеке происходящих в США событий лежит реальная социальная проблема, которая участниками событий искаженно воспринимается как чисто расовая. Искажение это возникает в силу той самой "исторической травмы". Это надо понимать, но надо понимать и то, что в этом кроется большая опасность. Опасность того, что все протестное движение окажется на ложном, никуда не ведущем пути. Потонет в многочисленных глупостях, без которых не обходится ни одно крупное социальное движение. И это вызывает у меня огромную тревогу.

Логика же моих оппонентов другая: раз расовой проблемы нет, значит, и никакой проблемы нет. С жиру бесятся. То есть эта логика сводится к нежеланию увидеть реальную социальную проблему. Под эту логику и подстраивается статистика, философия, история.

Это можно называть нравственным идиотизмом или социальным расизмом. Дело не в названии. А вот корни этого явления достаточно глубокие. Они уходят еще в поздний совок. В особенности формирования сознания многих из тех, кто стал впоследствии "правофланговыми" (в обоих смыслах) постперестроечного российского "прогрессизма". Их сознание формировалось в значительной степени на основе противопоставления себя "тупому совковому быдлу". А отсюда — у кого-то латентная, а у кого-то не очень латентная самоидентификация с "классом господ", с "элитой". И крайне нервное, подозрительное отношение к любым социальным притязаниям "низов".

И вот это чисто российская проблема. От нее и та крайняя нервность дискуссии, развернувшейся в среде российской (и русскоязычной) просвещенной и прогрессивной общественности. Мне остается только повторить вслед за Игорем Яковенко: а как было хорошо и уютно, когда все вместе ругали Путина и Сталина!

Ну и не могу не ответить на упрек Ирины Бирны в доносительстве. Не думаю, что из-за моего сопоставления её позиции с позицией AfD ей грозит что-либо подобное фактическому изгнанию Марка Солонина из "Вольного исторического общества" или гипотетическому отлучению Юлии Латыниной от "Новой газеты". Мы с Ириной Бирной публикуемся и, надеюсь, будем публиковаться и дальше в одном интернет-издании. Я неоднократно высказывался не только против государственных репрессий в отношении тех, кого я считаю своими оппонентами, но и против чисто "общественных" оргвыводов. А если постоянно оглядываться на то, как твои слова может использовать совсем другой, надо вообще отказаться от любой дискуссии. Виновным в доносительстве себя не признаю.

Александр Скобов

Ошибка в тексте? Выделите ее мышкой и нажмите Ctrl + Enter