Весна и лето 1994 года навсегда останутся в истории как крупнейшая гуманитарная катастрофа конца второго тысячелетия. Всего за 100 дней жертвами насилия и пропаганды пали 800 000 мужчин, женщин, детей и стариков. О том, как геноцид тутси вообще мог случиться и почему конфликт хуту и тутси на самом деле не противостояние двух этносов, рассказываю в этом материале.
Откуда берутся... хуту и тутси?
История Руанды, как и большинства африканских стран, не задокументирована. Больше всего мы знаем о колониальном периоде существования государства – под протекторатом сначала Германии, а затем Бельгии. Чуть меньше – о монархии XIX века. Ну а о происхождении ошибочно именуемых племенами хуту и тутси мы доподлинно не знаем ничего.
Согласно общепринятому представлению, тутси и хуту появились на территории будущей Руанды в первой четверти второго тысячелетия. Хуту заселили холмистые территории восточноафриканского нагорья и, в основном, занимались земледелием. В то время как тутси-скотоводы двигались с севера. Делить им было нечего – тутси быстро переняли язык и культуру хуту. Более развитое общественное устройство позволило первым стать единоличными правителями руандийского государства – с XV века – и вплоть до 1961 года.
Однако существует (по крайней мере, существовала) и другая точка зрения. Якобы хуту и тутси – представители двух разных рас. Хуту принадлежат к народам банту, а тутси – к коренным жителям долины Нила. Правда, эта гипотеза научно не подтверждена.
Брат на брата
Франсуа Синзикирамука (François Sinzikiramuka) – преступник (слева); Кристоф Карореро (Christophe Karorero) – выживший. Источник – "Портреты примирения", The New York Times
Геноцид 1994 – это, во многом следствие вмешательства и неумелой колониальной политики тогдашних европейцев.
Хуту и тутси никогда не были категориями этническими, но категориями социально-профессиональными. В XIX в. и те и другие говорили на одном языке, имели общие традиции и культ, жили в одних и тех же общинах ("холмах"), вступали между собой в браки и брали одни и те же имена. Только тутси были преимущественно скотоводами и воинами, а хуту – земледельцами и жрецами. При этом руандийское общество не имело ничего общего с кастовой системой. Напротив, что редкость для аграрных социумов, оно обладало относительной социальной мобильностью, то есть возможностью перехода из одной социальной категории в другую – kwihutura ("перестать быть хуту"). Более того, содержание понятия "тутси" и "хуту" варьировалось по регионам и менялось со временем. И, наконец, даже придворная элита не была этнически однородной: в окружении короля были не только тутси, но и несколько хуту.
Справедливости ради, к концу XIX – началу XX вв. социальная структура стала меняться, приобретая черты большей иерахичности. Причина – в централизации власти. Близость к короне обеспечивала более высокий статус и привилегии. А значит, хуту в качестве уже сформированной группы с едиными интересами стремились монополизировать власть. Пропасть между хуту и тутси становилась всё шире – однако она по-прежнему носила сугубо социальный характер.
Как конструировался миф об этнической враждебности тутси и хуту
С приходом колонизаторов все изменилось. XIX век – это еще и время расцвета расовых теорий. На основе субъективных внешних различий – тонкие черты лица, более светлая кожа, высокий рост и небольшой нос, тутси посчитали более развитой расой. В то время как хуту определили как менее способных – эдакие типичные представители негроидной расы: толстоносые, невысокие, с черной, как смоль, кожей.
Бельгийский протекторат передал всю полноту власти тутси, назначив их в качестве "цивилизованных посредников" между собой и "диким народом" хуту. Отныне на все административные посты назначали только тутси. А в 1933 году метрополия провела перепись населения, предложив всем жителям выбрать свою "национальность". 85% определили себя как хуту, 14% – как тутси и еще 1% назвались тва (дикие племена, все еще кочующие по Руанде и тропическим лесам некоторых других африканских государств). С этого момента поменять национальность, записанную в выданном правительством удостоверении, было очень сложно.
Однако все резко изменилось в постколониальный период. Смена мировоззренческой парадигмы в мире привела к борьбе за независимость и самоопределение в колониях и, соотвественно, к смене политики метрополий. Бельгия стала воспринимать хуту как дискриминируемый народ. А тутси – в качестве угнетателей.
Начиная с переворота 1961 года и свержения монархии, власть в стране захватили хуту – на всех уровнях. Руанду накрыла волна репрессий – насилия, дискриминационных законов и враждебности. В 1964 году все партии, представляющие интересы тутси, были запрещены. Позднее правительство хуту ввело 9%-ю этническую квоту для тутси в школьном и университетском образовании, в государственном аппарате, во всех отраслях производства и даже в частном бизнесе. В СМИ и общественной риторике также подчеркивалось, что тутси — чужаки и главные враги Руанды.
К 1991 году в стране проживало только 8% тутси, а еще около миллиона беженцев (в том числе хуту, не согласных с политикой власти) были разбросаны по соседним странам.
Геноцид
Не бывает дыма без огня. И конфликт между тутси и хуту "подогревался" годами, особенно в предшествующие 1994-му 30 лет. Но целая пропасть лежит между "ненавидеть соседа" и "пойти зарубить мачете его самого, его жену и маленьких детей".
Годами СМИ взращивали в головах простых хуту идею о чуждости и злых намерениях тутси. "Они другие, они на нас не похожи, они враги Руанды, они враги народа". Знакомый нарратив, правда? Именно так уже лет 20 поступает российская пропаганда, демонизируя Запад и Украину. Мировоззрение "осажденной крепости", "поиска врага", – называйте как угодно.
Когда в 1993 году в стране начало вещать "Свободное радио и телевидение 1000 холмов", уже стало ясно, что геноцид не за горами (правда, понятно это стало куда позднее). Радиоведущие открыто призывали хуту взяться за оружие и убивать тутси.
"Пусть они приходят, руандийцы ждут их с мачете и другим оружием, которое они получили в достаточном количестве. По всей стране юноши и девушки записываются и надевают униформу, воспламененные желанием идти и сражаться с инкотаньи до конца, чтобы полностью разгромить их".
"Радио ненависти" каждый день оглашало списки тех тутси, что необходимо уничтожить – для большего удобства убийц. Ещё не взявшимся за мачете хуту то и дело рассказывали, какие ужасы и зверства замышляют против них тутси. "Если не мы, то они" – негласный девиз любой бесчеловечной пропаганды – что тогда, что сейчас в России.
"Земля тысячи холмов" покрылась блокпостами. Вооруженные добровольцы-хуту останавливали машины, требовали показать им удостоверение. И часто, не умея читать, подзывали кого-то разобрать, что написано в графе "национальность". Иные упрощали себе задачу: обладатели тонких носов моментально получали удар мачете.
Соседи врывались в дома соседей: убивали мужчин, насиловали и убивали женщин. Детей могли и пощадить – но далеко не всегда. И непременно забирали все ценности. Стихийную ярость и ненависть улиц поддержало и правительство. Считается, что сам геноцид подготавливался радикальной частью правящей партии и экстремистскими организациями, аффилированными с властью.
Неясно, что было бы со страной и тутси, если бы параллельно с начавшимся геноцидом из Уганды не стала наступать Руандийская патриотическая армия (РПА).
РПА была основана еще в 1988 году эмигрировавшими тутси и умеренными хуту. Базировалась в Уганде. Бренд РПА демониизировался руандийской пропагандой – главный враг всех хуту.
Продвижение отрядов РПА также сопровождалось убийствами и изнасилованиями. Тутси мстили за своих собратьев точно с такой же жестокостью, а пропаганда получала пищу для формирования новых мифов.
К июню 1994 года в Руанде почти не осталось живых тутси. РПА наступала. А хуту, опасаясь мести, бежали из страны (2 млн чел., часть из которых погибла на границе от голода). Уже в следующем месяце столица пала под натиском армии вместе с разбежавшимся правительством. Геноцид прекратился.
! Орфография и стилистика автора сохранены
